<<
>>

Рыночная специфика управления имущественными комплексами государственной собственности в условиях сис­темной трансформации территориальных хозяйственных систем

Динамика трансформации российской экономики связана с последова­тельностью, глубиной и необратимостью ее институциональных преобразований, задающих системные рамки формирования базовых принципов построения еди­ного экономического пространства.

Важно также учитывать, что демократиче­ски организованная экономика структурно складывается из различных регио­нальных экономических систем. А системообразующим элементом данного процесса выступает региональный институт собственности.

Основная специфика институционального строительства рыночных инсти­тутов в российской экономике заключается в том, что они не самоформируюгся, а «кристаллизуются» из внешней среды командно-административной экономики. Общенациональные масштабы огосударствления хозяйственной системы, сме­щение центра тяжести экономики в сторону материальной сферы, диспропорция между ее отраслями, все это предопределило затяжной характер ее рыночной трансформации.

Сохраняющаяся масштабность объектов государственной собственности обусловливает макроэкономические последствия доминантного механизма ее реализации. Поэтому в условиях становления российской рыночной экономики в необходимо максимально использовать не только рыночные механизмы транс­

формации, но и государственную форму собственности, представляющую весьма значимый производственный потенциал страны.

Российская практика рыночных реформ подтвердила их общемиро­вую закономерность. Создание института частной собственности на прива­тизированных предприятиях всегда затрудняется действием определенных ограничений. Так, для государственных предприятий (вплоть до начала 1999 г.) существовало ограничение на продажу товара по цене, ниже себе­стоимости. Такое ограничение, да еще в сочетании с сверхзатратным меха­низмом формирования самой себестоимости, привело к тому, что многие российские предприятия, так и не успев стать полноправными субъектами рыночного института частной собственности, превратились в банкротов в связи с тем, что на большинстве приватизируемых предприятий образовался особый тип постоянных затрат - издержки нерыночной экономической по­литики.

Это объясняется особенностями производственного потенциала, по- факторная структура и территориальное размещение (по крайней мере, на момент начала приватизационных изменений) которого задавались преж­ней хозяйственной системой. До настоящего времени динамика производст­венного потенциала российских предприятий сохраняет такую экзогенную направленность, поскольку они пока еще не переориентированы на рыноч­ные цели максимизации прибыли.

Этот факт в определенной степени объясняется «наследством», от «обобществленной» собственности, а именно, значительными затратами на содержание предприятиями социальной инфраструктуры. Отказаться от подобного механизма финансирования социальной инфраструктуры рос­сийская экономика объективно была не готова.

К сожалению, ни одна из приватизационных схем, использовавшихся в ходе как начального, так и последующих этапов реформы, не учитывала этот специфический тип постоянных затрат российских предприятий, кото­

рый, естественно, сказался на эффективности управления как государствен­ными, так и частными предприятиями.

Проблема порождена не столько тем, что приватизация в России осу­ществлялась ускоренными темпами, или тем, что отечественная экономика встала на этот путь гораздо позже других стран, - проблема, как представля­ется, в известной степени была запрограммирована определенным разрывом между идеальной моделью собственности в экономической теории и сло­жившимся практическим механизмом ее функционирования.

Основной причиной такого отставания теории собственности от по­требностей практики рыночно-трансформационного периода выступает от­сутствие единых концептуальных подходов в исследовании как самой соб­ственности, так и в разработке ее управленческого инструментария. Поэто­му систематизация методологической проблематики современной теории собственности и теории управления государственным предприятием имеет немаловажное значение для преодоления отмеченного отставания.

Согласно экономической теории система собственности представляет собой разноуровневый, многосубъектный и сложноструктурированный эко­номический феномен.

Категориальные характеристики собственности обра­зуют базовый пласт наиболее важных экономических понятий, сквозь кото­рый «просвечиваются» все остальные элементы экономической системы.

Особенностью отечественной экономической науки можно считать то, что нередко теоретические поиски единой трактовки собственности сопро­вождаются многочисленными упреками со стороны практиков, обвиняю­щих теоретиков в «теологической любви к дефинициям», а те, в свою оче­редь, осуждают практиков за увлеченность однонаправленным представле­нием о собственности и за их нежелание понимать, что «неразрешимые» противоречия в реальности должны быть разрешены хотя бы в теоретиче­ском плане.

К различиям в категориальной характеристики собственности в тео­рии и практике добавляются различия, обусловленные разными концепту­альными подходами, сложившимися в отечественной и зарубежной эконо­мической мысли.

Отечественная экономическая теория предшествующих десятилетий ис­торически и логически опиралась на подход К. Маркса. Поэтому для нее более традиционным было рассмотрение собственности как базисного отношения, ха­рактеризующего принадлежность условий и результатов производства эко­номически обособленному экономическому субъекту. В рамках такого подхода собственность представала, как правило, экономически неструктурированным образованием, в пределах и посредством которой данный объект собственности монопольно принадлежал только конкретному участнику общественного про­изводства. В результате, принимая видимость отношения человека к вещи, соб­ственность всегда есть отношение «собственника» к «несобственнику». Соци­альность собственности заключается в том, что присваиваемый объект имеет не только видимого собственника, но и невидимого несобственника.

Мировая экономическая теория определила общие признаки, присущие собственности в любом обществе'.

1. Собственность — это общеэкономическое явление, поскольку присутст­вует на всех исторических ступенях общественного развития.

2. Собственность - социальное отношение, ибо является чисто обще­ственным феноменом, причем она не только порождена обществом, но и может реально существовать лишь внутри него.

3. Собственность - не просто общественное, а общественно- производственное отношение, так как складывается по присвоению условий и результатов общественного производства.

* Мамедов О.Ю. Производственное отношение. Политико-экономическая модель. - Ростов-н/Д.: Фе­никс. 1997. - С. 104.

4. Собственность - не просто социальное, не просто производствен­ное, - это основное (системообразующее) отношение.

Бесспорным достижением рассматриваемого подхода выступает применение диалектических методов как наиболее адекватных при изуче­нии сложных структурированных объектов познания. Однако это преиму­щество рассмотрения собственности на макроуровне оборачивалось недос­татками его рассмотрения на микроуровне.

Западная же экономическая теория в трактовке собственности разра­батывалась в рамках различных подходов - институциональной экономики, экономики права, теории организованной промышленности, которые, в свою очередь, представляли множество разнонаправленных теоретических конструкций.

Классификация основных концептуальных подходов в исследовании собственности осуществленная диссертантом приведена на рис. 1.1.

При этом принципиально важна возможность учета накопленного опыта концептуального строительства, осуществляемого в каждом из «отсеков» инсти­туциональной теории с целью нахождения единства методологических основ и формирования собственной теоретической базы базы.

Задача поиска методологических основ для анализа собственности могла бы быть полностью решена только за счет институционального подхода, если бы он был моноструктурен. Однако в нем до сих пор сохраняется дуализм «старого» институционализма и новизна неоинсгитуциональной экономики. Дело, конечно, не только в названии, а в принципиальном различии этих двух концептуальных подходов. В рамках первого придерживаются так называемой «макроинститу- ционапьной» трактовки в анализе собственности, считая ее прежде всего эконо­мическим институтом, задающим «правила игры» для всех экономических субъ­ектов, т.е.

системообразующим элементом внешней институциональной среды. А «неоинституционалисты» рассматривают собственность и на микроуровне - в рамках организации («фирмы»), т.е. в качестве внутренней институциональной

среды, как «пучок прав», которые могут быть распределены между различными субъектами.

СОБСТВЕННОСТЬ

Макроиституцнональный

подход

Собстеенность как инсти-

Теорня прав собственности

Коуз Р., Алчиян А., Демзец X., Пейоаич С.

Микроннституцнональный
подход

Собственность как «пучок

Теория трансакционных издержек

Уильямсон О., Коуз Р.

Теория общественного выбора

Бьюкенен Дж., Таллок Г.

Конституционная экономика Ванберг В., Оноре А.

Новый институционализм

(новая институциональ­ная экономика) Гелбрейт Дж., Белл Д., Тоффлер О., Дракер П.

Теория рекомбинирован­ной собственности Старк Д.

Старый институциона­лизм

Веблен Т., Поланьи К,

Политическая экономия

К. Маркс

Новая экономическая история НортД.

Теория оптимальных кон­трактов

Макнил И. Стиглиц Дж.,

Теория соглашений Тевено Л.

Рис.1.1. Основные подходы институционального анализа собственности

Истоки современного западного институционализма можно найти в «Капитале» К. Маркса, но общепризнанными родоначальниками институ­циональной теории являются Т. Веблен и Дж. Коммонс.

Хотя отношения собственности непосредственно не были в центре внимания концепции Веблена, однако, рассматривая поведенческие привычки индивидов, он отмечал, что в основе собственности и

зо

конкуренции на рынке лежит инстинкт соперничества, приводящий к «демонстративному потреблению», когда индивид стремится потреблять и накапливать больше благ не с точки зрения собственной необходимости, а орентируясь на потребление других членов общества[1].

Взгляды Веблена и Коммонса совпадали не всегда. Для нашего иссле­дования важно учитывать, что Веблен считал общественные институты преградой на пути прогресса, а Коммонс в большей степени нейтральными.

Другой представитель школы старого институционализма К. Поланьи анализирует собственность в рамках различных институциональных систем: западноевропейской и восточноевропейской. По его мнению институт частной собственности, присущий западной цивилизации, является основным институтом, задающим изменения всей социальной системы общества, а институт собственности в восточных цивилизациях тяготеет к общинной организации, что влияеет на структуру общества и поведение индивидов[2].

Современная институциональная экономика, выросшая из традиционного институционального подхода, хотя и разрослась (достаточно сказать о теории по­стиндустриального (постэкономического) общества (Д. Белл, Г. Канн[3]), кон­цепции постмодернизма (Ж. Бодриярд)[4], теории информационного общества (Й. Масуда1), однако сохранила свои «корневые» институциональные основы.

В фокусе внимания новой институциональной экономики оказыва­лись те сферы исследований, которые далеко выходили за пределы чисто рыночного хозяйства, т.е. пострыночные процессы. Вследствие этого в рам­ках названных теоретических конструкций отвергаются методы неокласси-

ческой теории, а предпочтения отдаются, прежде всего, эволюционно­социологическим методам.

Между взглядами «старых» институционалистов (Т. Веблен, Дж. Ком- монс, У. Митчелл) и представителями новой институциональной школой можно выделить три основных различия.

Во-первых, «старые» институционалисты двигались от права и поли­тики - к экономике, пытаясь подойти к анализу проблем собственности при помощи методов других наук об обществе. Неоинституционаписты же идут прямо противоположным путем — изучают политологические, правовые и многие другие проблемы общественных наук при помощи методов не­оклассической экономической теории.

Во-вторых, «старый» институционализм базировался, прежде всего, на индуктивном методе, шел от частных случаев к обобщениям, в результа­те чего методология общей институциональной теории так и не сложилась. Неоинституционалисты же используют дедуктивный метод, переходя от общих принципов неоклассической экономической теории к объяснению конкретных институциональных форм.

В-третьих, «старый» институционализм преимущественно обращал на внимание коллективные действия (в первую государства и правительства) по защите интересов индивида, тогда как неоинституционализм ставит во главу угла изменения индивидуального поведения под воздействием трансформационных процессов, происходящих в заданных социальных и экономических институтах.

Основатель концепции постиндустриального общества Д. Белл отмечал, что современное общество отличается от предыдущих эпох своей постэкономической направленностью, что трансформирует все его институты, в том числе и институт частной собственности, который

приобретает черты «размытости»’. Ему вторит и П. Дракер, не раз подчеркивавший, что действующий институт частной собственности не всегда оказывается эффективным экономическим институтом для всех объектов собственности (например, для авторских прав и интеллектуальной собственности). Более того, он считает, что сегодня вообще частная собственность на материальные и финансовые активы уже не приносит своему обладателю той экономической власти, которую он бы мог иметь ранее. Источник экономической власти, по мнению П. Дракера, сместился в сторону интеллектуально-информационных ресурсов[5] [6].

Не менее известный представитель этого направления О. Тоффлер полагает, что в условиях «супериндустриального» общества, в котором власть государства и корпораций уменьшается, традиционные формы организации частной собственности престают быть эффективными. Поэтому более эффективной формой организации крупной собственности он считает не традиционный принцип иерархической вертикали бюрократии, а принцип адхократии, когда каждый организационный компонент компании представляет собой модуль, взаимодействующий с другими (как по вертикали, так и по горизонтали), созданный для решения одной конкрентной задачи. Все это, по мнению О. Тоффлера, позволит корпорации приспособиться к изменчивой экономической, технологической и социальной среде современного общества[7].

К новой отрасли институционализма, примыкает Дж.К. Гэлбрейт и его теория техноструктуры. По его мнению, в современном обществе «власть перешла от отдельных личностей к организациям, обладающим групповой индивидуальностью»[8]. Характеристики индивидов рас-

сматриваются им в качестве функции институциональной среды, обуслов­ленной те хн остру ктурой[9].

Симптоматично, что ряд других постиндустриалистов (в частности, Й. Горовиц[10]), говоря о теоретических подходах данной концепции, отмечают, что понятия этой доктрины соприкасаются с марксовым подходом и при­знают безусловный приоритет К. Маркса в постановке вопроса о взаимо­действии экономической и правовой систем общества. Более того, при ана­лизе исторической эволюции отношений собственности постиндустриали- сты нередко пользуются формулировками, практически совпадающими с марксовыми[11]. Недаром некоторые авторы даже называют это направление институционального анализа «подправленным и усовершенствованным ис­торическим материализмом»[12].

Вместе с тем подход постиндустриальной теории прямо противополо­жен подходу К. Маркса. Так, если в марксистской теории провозглашается примат производства, то в теориях постиндустриального общества общим знаменателем выступает «внепроизводственная» среда - сфера обращения. В определенном смысле это знаменует возврат к классической, домарксист­ской политэкономической традиции в понимании общества как последова­тельной цепочки взаимных обменов.

Рассмотрению института собственности с позиций макроинституцио- нального подхода посвящены работы Дж. Бьюкенена, который в отличие от других исследователей первостепенное значение придавал анализу соци­альных норм и правил.

Существование частной собственности - важный аспект свободы, и в этом смысле она представляет собой самодовлеющую ценность, поэтому

большое место в теории общественного выбора занимает государство, ор­ганизующее функционирование социальных институтов, в том числе и ин­ститута собственности. Центральное положение в теоретической конструк­ции Бьюкенена отводится разграничению двух разных функций государст­ва: «государства защищающего» и «государства производящего»[13]. Первая функция государства является результатом институционального соглашения людей, а ее выполнение служит своеобразным гарантом соблюдения ими конституционного договора. Обеспечение соблюдения прав в обществе оз­начает скачок от анархии к политической организации.

Вторая функция представляет государство в качестве производителя общественных благ за счет, прежде всего, государственной собственности. При этом, как подчеркивал Бьюкенен, выполнение первой функции госу­дарства служит своеобразным гарантом выполнения его второй функции. Как указывается в работе Л. Бескера, частная собственность имеет следую­щие преимущества: «1) она повышает благосостояние общества, отдавая ре­сурсы в руки тех, кто может распорядиться ими лучше других; 2) она поощ­ряет экспериментирование и нововведения, потому что когда ресурс при­надлежит одному человеку, ему не нужно убеждать других или какие-то го­сударственные органы в своей новой идее; 3) она способствует эффектив­ному распределению риска, поскольку вероятные издержки, связанные с той или иной деятельностью, падают на тех, кто непосредственно ею зани­мается, и поэтому они оказываются заинтересованы в том, чтобы специали­зироваться и становиться экспертами в оценке рисков именно этого типа; 4) она защищает интересы будущих поколений, побуждая некоторых субъек­тов переключать ресурсы от текущего потребления на достижение долго­временных целей, лежащих нередко за горизонтом их собственного сущест­вования; 5) она защищает наиболее презираемые категории населения бла­

годаря тому, что на рынке труда возникает конкуренция среди множества частных работодателей”[14].

Хотя спектр задач, решаемых теорией общественного выбора, доста­точно широк, но реально его диапазон определяется социальными приори­тетами построения и функционирования общественных институтов, поэто­му большая часть усилий была посвящена выработке целого набора правил, которые препятствовали бы развитию государства в направлении автокра­тического режима.

Теория прав собственности оформилась в особый раздел экономической теории в 60-70-е гг. XX в. У истока теории прав собственности стояли два из­вестных американских экономиста Р. Коуз и А. Алчиян. Среди тех, кто активно участвовал в ее последующей разработке, можно назвать Й. Барцеля, Л. де Алес- си, Г. Демсеца, М. Йенсена, Д. Норта, Р. Познера, С. Пейовича, О. Уильямсона, Э. Фаму, Э. Фьюруботна.

Согласно Р. Коузу, который ввел понятие "трансакционные издерж­ки", существует взаимосвязь между созданием фирмы и внешним ценовым механизмом. При создании фирмы обеспечивается экономия именно тран­сакционных издержек, поскольку множество контрактов заменяются одним единственным - самой фирмой как таковой2. Чем выше уровень трансакци­онных издержек по сравнению с издержками координации внутри фирмы, тем активнее происходит замещение рынка фирмами, интенсивнее идут процессы горизонтальной и вертикальной интеграции.

Идеи Коуза положили начало нескольким направлениям развития теории собственности. Согласно интерпретации О. Уильямсона, анализ кон­трактных отношений разделяется на исследования институциональной сре­ды заключения сделок, с одной стороны, и организаций, - с другой. В свою

очередь, «правила игры» общества при исследовании институциональной среды служат объектом теории общественного выбора; «правила игры» ин­дивидуальных агентов - объектом теории прав собственности; предвари­тельные соглашения в рамках анализа организаций - предметом теории агентских отношений; реализованные соглашения — предметом теории трансакционных издержек[15].

Представители альтернативных направлений неоинституциональной теории следуют разным представлениям о фирме и в соответствии с этим формируют различающиеся программы исследования как межфирменной, так и внутрифирменной организации институциональной среды[16] [17].

Согласно классификации Уильямсона, выделяются три основных ис­точника возникновения трансакционных издержек:

- ограниченная рациональность - неспособность участников кон­тракта прогнозировать все варианты будущих событий и вырабатывать со­ответствующий план действий;

- риск оппортунизма, который несет по крайней мере одна из сторон в сделке (возможность возникновения потерь связана со своекорыстным по­ведением контрагента);

- специфичность активов - неизбежность потерь продукта фактора производства при отказе от оговоренного его использования?

При возникновении любой из этих трех коллизий принципиально важна возможность учесть накопленный опыт концептуального строитель­ства, протекающего в каждом из «отсеков» институциональной теории, с целью нахождения единства методологических основ и формирования соб­

ственной базы. Эффективность рынка снижается по сравнению с долго­срочными контрактами и вертикальной интеграцией.

В рамках неоинсгитуциональной традиции существуют разногласия по поводу наиболее общего критерия сравнения «рыночного» и «нерыноч­ного механизмов управления собственностью. Одна из основных проблем институциональной теории - «изготовление или покупка» (make-or-buy de­cision) - является объектом различных интерпретаций.

К. Эрроу связывал преимущества рыночных методов управления с экономией трансакционных издержек на приобретение информации[18]. Со­гласно его точке зрения, возможности эффективного сбора информации су­щественно повышаются в рамках единой фирмы.

А. Алчиян и Г. Демзец[19] акцентируют внимание на совместном произ­водстве (работе в команде) как достаточном условии возникновения фирмы. По их мнению, экономия на издержках мониторинга поведения контраген­та, которая ставится во главу угла многими другими авторами, может дос­тигаться и без перехода к иерархическим принципам координации, в част­ности, благодаря долгосрочным контрактам. Именно совместное производ­ство делает эффективным замену многостороннего контракта владельцев факторов производства сетью двусторонних контрактов между ними и предпринимателем как таковым. При таком подходе само противопоставле­ние фирмы и рынка лишается смысла: фирма рассматривается как сеть кон­трактов.

Понятие «институциональный пучок прав собственности» на микроинсти- туциональном уровне предложенное А. Оноре’, включает в себя одиннадцать элементов:

1) право владения, понимаемое как исключительный физический контроль над вещью, или как право исключительного ее использования;

2) право пользования вещью или личного использования, когда оно не включает два последующих правомочия;

3) право управления, т. е. право решать, как и кем может быть использова­на вещь;

4) право на доход, т.е. на те блага, которое дает реализации двух предыду­щих полномочий;

5) право на отчуждение, потребление, трату по своему усмотрению, изме­нение или уничтожение вещи;

6) гарантия от экспроприации или право на безопасность;

7) право передавать вещь по наследству;

8) бессрочность;

9) запрещение использовать вещь во вред другим;

10) возможность отобрания вещи в уплату долга;

И) остаточный характер, т.е. ожидание «естественного возврата» пере­данных кому-либо правомочий по истечении срока передачи.

Выделение частичных правомочий производится им применительно к границам, отделяющим собственника и имеющиеся у него ресурсы от дру­гих собственников.

Названные одиннадцать элементов дают огромное количество ком­бинаций, поэтому конкретное право собственности может охватывать лишь некоторые из указанных элементов. Следовательно, на одно и то же имуще­ство может существовать одновременно несколько прав собственности[20]. При этом, по подсчетам американского экономиста Г. Беккера, «возможно существование около 1500 вариантов прав собственности. Это количество

еще многократно возрастает, если учитывать и цели каждого соответст­вующего права»’.

Подобный перечень можно считать стандартным для современных теоретиков прав собственности, хотя можно встретить и другую классифи­кацию «пучка прав», которую приводит, например С. Чен: «Благо или иму­щество определяются как находящиеся в частной собственности тогда и только тогда, когда три отличительных признака связаны с правами на вла­дение ими. Во-первых, исключительное право пользования (или решения о пользовании) благом, которое может рассматриваться как право на исклю­чение других индивидуумов из его использования. Во-вторых, исключи­тельное право на получение дохода от использования вещи. В-третьих, полное право на передачу или свободное отчуждение имущества, которое включает право заключать контракты и выбирать их форму. Эта структура прав, определяющая частную собственность, является, конечно, идеализа­цией, предназначенной для теоретического анализа; на практике исключи­тельность и передаваемость прав являются вопросами степени»[21] [22].

Тем не менее право собственности - не просто арифметическая сумма правомочий, а система взаимосвязанных элементов. Их взаимозависимость проявляется в том, насколько ограничение какого-либо правомочия (вплоть до его полного устранения) влияет на возможность реализации остальных правомочий.

«Полный» набор прав частной собственности обладает важными ин­формационными и мотивационными преимуществами. Он побуждает эко­номических субъектов сообщать через рыночные цены информацию о своих производственных возможностях и потребительских предпочтениях, что способствует принятию наиболее эффективных решений, повышающих благосостояние всего общества. Благодаря дифференциации "пучка прав”

частной собственности частичные правомочия могут беспрепятственно от­почковываться, дифференцироваться, комбинироваться и рекомбинировать­ся. В целях нашего исследования оправданно специально остановиться на характеристике «рекомбинированной» собственности.

Под рекомбинированной собственностью понимается несовпадение ле­гально закрепленных прав собственности и реального воплощения, размывание механизмов контроля и организационных границ экономического субъекта[23]. Ведь помимо легальных обладателей права владения - администрации, внешних инвесторов - функции контроля за функционированием предприятия осуществ­ляют и его смежники - основные поставщики, сбытовые фирмы и потребители.

Основной смысл возникновения рекомбинированной собственности за­ключается в создании таких предпосылок для оперативной перегруппировки и консолидации факторов производства, находящихся в распоряжении предпри­ятия, которые бы позволили экономическим субъектам хеджировать и распреде­лять свои экономические риски.

Значительный объем взаимных неплатежей предприятий в российской экономике предполагает существование механизмов взаимного контроля, позво­ляющих предприятиям продолжать свое существование. В случае возникновения угрозы банкротства предприятие может найти ресурсы для выполнения обяза­тельств, перегруппировав свои активы. Тем не менее легальная структура рос­сийского института собственности не в полной мере отражает качественную ха­рактеристику реальной экономической ситуации, при которой право владения распределено между многими экономическими субъектами.

Рекомбинированная собственность основывается на оперативности пере­распределения правомочий между внешними и внутренними сособственниками, т.е. между администрацией, смежниками и трудовым коллективом. Природа ре­комбинированной собственности позволяет ей приспосабливаться и перегруппи­

ровываться вместе с каждым изменением конъюнктурной ситуации на рынке, в том числе и при появлении новых эффективных собственников.

Размывание прав собственности имеет место, когда они либо неточно установлены и плохо защищены, либо подпадают под разного рода ограни­чения (прежде всего - со стороны государства): «...какое бы конкретное об­личив не принимало размывание, оно означает существование ограничений на право владельца изменять форму, местоположение или субстанцию имущества и передавать все свои права по взаимоприемлемой цене»[24]. В этом случае нарушается обратная связь между решениями экономических субъектов и получаемыми ими результатами.

Ослабляя исключительность и отчуждаемость прав собственности, ограничения уменьшают степень рыночности экономики. Любые ограниче­ния сужают поле экономического выбора, перестраивают ожидания эконо­мических субъектов, снижают для них ценность ресурсов, меняют условия обмена.

В этом смысле полезно сравнить процессы ограничения и расщепле­ния права собственности. И то, и другое вносит динамический элемент в сложившуюся систему отношений собственности. Но между ними есть принципиальные различия. Отпочковывание отдельных правомочий проис­ходит в форме двустороннего добровольного обмена по инициативе самих собственников. Ограничения же налагаются, как правило, в принудитель­ном порядке, и при этом правомочие чаще всего не присваивается государ­ством, а вообще изымается из оборота. Поэтому действия государства, на­правленные на установление подобных ограничений, оказываются у теоре­тиков прав собственности под априорным подозрением. Ведь часто оно «размывает» права собственности в интересах различных лоббистских групп, руководствуясь перераспределительными соображениями.

Вместе с тем теоретически признается, что в реальности противопос­тавление самоограничении, добровольно принимаемых на себя экономиче­скими агентами, и принудительных ограничений, вводимых государством, во многих случаях не срабатывает: «Никакая четкая граница не отделяет ог­раничения прав, являющиеся результатом частных договоров, от ограниче­ний, попадающих под юрисдикцию судов или принудительный контроль правительства» ’.

Кроме того, никто не утверждает, что необходимо точное определе­ние всех правомочий любой ценой. С экономической точки зрения, специ­фикация должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодо­ления размытости прав уже не окупает связанных с этим затрат. Поэтому существование широкого класса ресурсов с размытыми или неустановлен­ными правами на них - нормальное явление, присутствующее во всех эко­номиках. Однако в зависимости от величины и состава данного класса они могут сильно различаться по уровню эффективности.

Этим объясняется значимость в экономическом анализе прав собст­венности особое мнение занимает проблема их спецификации и размыва­ния. По мнению С. Пейовича и Э. Фьюруботна, она является ядром совре­менной теории фирмы2, потому что через нее вскрываются сложные обрат­ные связи между собственностью и формами организации экономической деятельности. Спецификацией называется точное определение набора пра­вомочий собственника. Она выступает важнейшим условием эффективной работы экономики. Спецификация прав уменьшает неопределенность эко­номической среды и формирует у индивидуумов ожидания относительно того, на что они могут рассчитывать в результате собственных действий и в отношениях с другими экономическими агентами. Чем лучше специфици- [25]

рованы и надежнее защищены права собственности, тем большую ценность они представляют.

Совершенная (идеальная) экономико-теоретическая модель частной собственности означала бы исчерпывающую спецификацию и абсолютную защиту всех правомочий. Понятно, что такое было бы возможно только в идеальном мире, где любая сколь угодно сложная спецификация обходилась бы бесплатно. В реальном мире, где издержки спецификации могут быть очень велики, далеко не все права точно определены, однозначно распреде­лены и надежно защищены. В «порах» между точно специфицированными наборами прав остаются зоны с высокой степенью неопределенности.

Точность спецификации зависит от баланса ожидаемых выгод от нее и издержек по установлению и защите права. Чем больше ценность ресурса, тем больше число притязателей на него, и тем больше стимулы к установ­лению точных прав. Можно сказать, что степень спецификации должна со­ответствовать степени редкости различных ресурсов. Величина издержек по определению содержания и защите прав будет колебаться в зависимости от физических характеристик ресурсов, соответственно, будет колебаться и точность устанавливаемых на них прав собственности.

Прежде всего спецификация предполагает наделение правами собст­венности строго определенных лиц: «...исключить других из свободного доступа к ресурсу означает специфицировать права собственности на не­го».[26] Кроме того, необходимо точно определить границы объекта собствен­ности, а также способы наделения и защиты прав на него.

Наконец, права собственности нуждаются в защите. Незащищенное право не есть право вообще. Чтобы не оставаться чисто номинальными, правомочия должны быть не только определены, но и обеспечены эффек­тивными санкциями. Механизмы защиты могут быть различными - от вос­

питания в членах общества определенных поведенческих стереотипов и мо­рального осуждения нарушителей до угрозы личной мести и судебной от­ветственности (в последнем случае санкции могут выступать в форме ком­пенсации за нанесенный в прошлом ущерб, запрета на повторение действий в будущем, уголовного наказания).

Выбор санкций будет диктоваться соотношением связанных с каждым из них издержек и выгод. Спецификация выражается в наличии полной информа­ции о собственнике, об объекте собственности и связанных с ним правах и огра­ничениях, о способах установления и защиты этих прав. Чем большую ценность представляет право, тем точнее и достовернее должна быть относящаяся к нему информация. Например, все сделки с землей подлежат обычно обязательной ре­гистрации в специальном реестре. Эго делается для того, чтобы любой будущий покупатель мог удостовериться, что продавец действительно является владель­цем участка и исключить возможные споры в будущем. Очевидно, что различ­ные варианты спецификации объектов собственности, а также способов установ­ления и защиты прав на них далеко не равноценны и требуют неодинаковых за­трат.

Таким образом, современная экономическая наука далеко продвину­лась в анализе теоретической модели собственности, и государственной собственности - в особенности. Вместе с тем характеристики развитого ры­ночного института собственности не всегда достаточны для проведения анализа трансформационных процессов. И ошибочно было бы думать, что теоретические недоработки ограничиваются рамками теории, теоретические ошибки и недоработки всегда сказываются на практике.

1.2.

<< | >>
Источник: ДИКИНОВ АНДЗОР ХАСАНБИЕВИЧ. ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ И МЕХАНИЗМОВ УПРАВ­ЛЕНИЯ ИМУЩЕСТВЕННЫМИ КОМПЛЕКСАМИ ГОСУ­ДАРСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РЕГИОНЕ. Диссертация на соискание ученой степени доктора экономических наук. РОСТОВ-НА-ДОНУ - 2002. 2002

Скачать оригинал источника

Еще по теме Рыночная специфика управления имущественными комплексами государственной собственности в условиях сис­темной трансформации территориальных хозяйственных систем:

  1. Региональная модель эффективного управления имущественными комплексами государственной собственности
  2. 4.1. Приватизация - метод рыночной трансформации ре­гиональной системы управления государственным имуществом
  3. 1. Трансформация отношений собственности как условие перехода к рыночной экономике
  4. 2. Трансформация форм собственности в связи с изменениями материальных условий хозяйственной деятельности
  5. Концепция формирования и управления хозяйственными обществами с государственной собственностью
  6. Институциональные изменения, трансформация содержания системы отношений по поводу государственной собственности в ходе экономической реформы
  7. 31. Методология управления государственной собственностью в условиях переходной экономики
  8. Шпаргалки.com. Ответы по управлению государственной собственностью на основе рыночной стоимости, 2016
  9. Глава 2. Управление государственными расходами в системе территориальных подразделений органов внутренних дел
  10. § 1. Казенное предприятие как элемент системы управления государственной и муниципальной собственностью
- Информатика для экономистов - Антимонопольное право - Бухгалтерский учет и контроль - Бюджетна система України - Бюджетная система России - ВЭД РФ - Господарче право України - Государственное регулирование экономики в России - Державне регулювання економіки в Україні - ЗЕД України - Инновации - Институциональная экономика - История экономических учений - Коммерческая деятельность предприятия - Контроль и ревизия в России - Контроль і ревізія в Україні - Кризисная экономика - Лизинг - Логистика - Математические методы в экономике - Микроэкономика - Мировая экономика - Муніципальне та державне управління в Україні - Налоговое право - Организация производства - Основы экономики - Политическая экономия - Региональная и национальная экономика - Страховое дело - Теория управления экономическими системами - Управление инновациями - Философия экономики - Ценообразование - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика отрасли - Экономика предприятия - Экономика природопользования - Экономика труда - Экономическая безопасность - Экономическая география - Экономическая демография - Экономическая статистика - Экономическая теория и история - Экономический анализ -