ЭКОНОМИКА И МОРАЛЬ

Проблемы хозяйства и морали с давних времен интересовали фило­софов, задававшихся вопросами «Что такое хозяйство?», «Что представ­ляет собой справедливая цена?», «В чем заключается источник и смысл богатства?» и т.п.

Средневековые философы, особое внимание уделявшие религиозно­этической стороне хозяйственной деятельности, в центре внимания ста­вили проблемы материального богатства. Именно в материальном богат­стве, несущем гордыню, пренебрежительное отношение к бедным, алч­ность, они усматривали серьезную опасность для человека. А. Августин из этого делал вывод, что нельзя допустить, чтобы стремление к богат­ству овладело людьми. Люди должны пользоваться им как даром Бо­жьим, а не служить мамоне. Богатые будут осуждены не за свои богат­ства, а за то, что с пренебрежением относились к бедным и не приходили им на помощь, не видели в них своих ближних. То, чего у богатых в из­бытке, представляет для бедных необходимое средство к существова­нию, и поэтому оставление в своем распоряжении излишков материаль­ных благ означает присвоение чужих благ.

55

Однако уже тогда возникает противоречие между этическими нор­мами католических братств и порядком и ценностями мирской жизни, но особенно остро это проявилось в экономической сфере общества. Здесь рационализации религиозной жизни, существованию религиозной общины на нравственных принципах религиозного братства противо­действовала рациональная организация экономической деятельности. Хозяйство, построенное на рациональном поведении людей, представ­ляет собой предприятие, которое ориентируется на выраженные в день­гах цены, формирующиеся вследствие столкновения интересов субъек­тов рынка. Если ранее этически можно было регламентировать личные отношения даже между господином и рабом (благодаря тому, что отно­шения между ними были личными), то отношения между нивелирован­ными, обезличенными участниками рынка, где отсутствует личная связь между людьми, вступающими в отношения друг с другом в процессе об­мена, регулировать уже не представлялось возможным. По этой причине католические мыслители весьма недоверчиво относились к становлению и развитию предпринимательства как враждебного отношениям религи­озного братства.

Немецкий социолог и экономист М. Вебер характеризует отношение не только католиков, но и представителей всех других религий к пред­принимательству известной католической формулой: «Не может быть угодна Богу». Очень долго любая склонность к материальным благам, любовь к деньгам и стремление к наживе воспринимались как чрезвы­чайная опасность «погубить душу». Но связь религиозных общин с ма­териальным миром и необходимость развивать экономическую сферу общества, которую навязывала сама жизнь, вынуждали идти на опреде­ленные компромиссы.

Переосмысление отношения католиков к экономической сфере об­щества мы находим у Фомы Аквинского, который утверждал, что влече­ние к хозяйственной деятельности естественно для человека, так же как и стремление к обогащению, но считал, что сами по себе они никоим

56

образом не могут являться безусловным благом для человека и должны служить лишь средством для достижения высшей цели (рая). Экономи­ческие блага оказывают помощь человеку в достижении его земных це­лей, а именно: дают ему гарантию в поддержании хотя бы минимального уровня жизни, создают условия для совершения добрых дел и предостав­ляют ему возможность занимать соответствующее положение в об­ществе.

Экономические блага должны создаваться трудом, обязательным для всех. «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» — эти слова из­вестного апостола Павла, подтверждаемые примером трудовой жизни всех апостолов, выражают внутреннюю оценку труда в христианском учении и религиозной философии, в том числе в философии Фомы Ак­винского, обосновывавшего труд следующими причинами:

1) метафизической (каждый человек призван действовать согласно своей природе);

2) моральной (лень не только противоречит природе человека, но и создает опасность для его нравственности);

3) экономической (труд — это средство земного существования че­ловека, по этой причине он является экономической необходимостью).

В отношении частной собственности Фома Аквинский рассуждал так: в условиях земного существования человека частная собственность хотя и не является абсолютным требованием, но должна быть по сооб­ражениям человеческой слабости и только в этом смысле она есте­ственна.

1. Экономический: каждый человек более всего заботится о своем личном, чем об общественном; поэтому, ведя свое собственное хозяй­ство, он достигает наибольших экономических успехов.

2. Социально-организационный: общественный строй легче сохра­нять прочным, если каждый человек хорошо знает объем своих полно­мочий и рамки своей ответственности.

3. Социально-политический: система собственности, которая соот­ветствует тому или иному обществу, помогает обеспечивать в нем соци­альный мир.

57

4. Социально-психологический: на основе частной собственности и взаимодействия между частными собственниками формируются соот­ветствующие межличностные отношения.

5. Этический: владение собственностью создает человеку необходи­мые материальные условия для совершения добрых дел и оказания по­мощи другим.

6. Гедонистический: владение собственностью доставляет радость человеку.

7. Структурный: владение собственностью создает социальную структуру общества; оно хотя и разобщает людей, но это разъединение является важным условием гармоничного взаимодействия между ними.

8. Библейский: заповедь «не кради».

Второй этико-экономической проблемой в томистской философии является проблема справедливой цены. Факторами ее определения явля­ются:

1) натуральная стоимость, т.е. субстанция вещи;

2) полезная стоимость — способность удовлетворения потреб­ностей;

3) редкость — число имеющихся в распоряжении экономических благ сравнительно с размерами потребности, а также степень встречае­мости их в природе;

4) затраты на изготовление продукции: стоимость сырья и труда;

5) субъективная привлекательность для покупателя вещи, которую он приобретает.

Третья проблема — ростовщичество — решается в томизме не­сколько иначе, чем она решалась Отцами Церкви.

Но прорыв в новом миропонимании произошел не католицизме, а в протестантизме, который оказался способным обеспечить возникнове­ние экономической системы с высокой социальной мобильностью, стал духовным стержнем экономики, основывающейся на бурном техниче­ском прогрессе, неуклонном росте производства и погоне за прибылью. Это было обусловлено тем, что протестанты создали общины и органи­зации на чисто религиозном принципе: брат по вере в Иисуса Христа ближе брата по крови (по национальной или этнической принадлежно-

58

сти). В рамках этой новой социально-религиозной общности, построен­ной на единстве веры, была сформирована этика религиозной общины (религиозного братства). Данная общность в основном позаимствовала стародавние принципы социально-этического и социально-психологиче­ского поведения в «союзах соседей» — соседских общинах, в которых сельские жители следовали двум принципам. Первый принцип заклю­чался во внутренней стороне морали: «как ты мне, так и я тебе». Брат­ское, бескорыстное оказание помощи попавшему в беду — таково эко­номическое поведение, соответствующее этой морали, а в обыденной жизни — передача на безвозмездной основе членам религиозной об­щины инвентаря, беспроцентной ссуды, гостеприимство, оказание по­мощи неимущему соседу, бесплатный труд на земле соседа в случае нужды с его стороны. В основе этих нравственных норм лежит понима­ние общей судьбы: чего не хватает сегодня тебе, может не хватить завтра мне. Из этого проистекают запреты торговаться с другими братьями по вере при обмене или предоставлении ссуды с целью получения для себя выгоды и длительно эксплуатировать их, например, в случае неуплаты ими долгов. Второй принцип состоял во внешней стороне морали, в от­ношении к чужим.

Социальный характер протестантизма выражен в его этике, оказав­шей большое влияние на развитие западного мира, экономики западных и отчасти восточных стран. Протестантская этика делает акцент на любви к членам своей религиозной общины, признает профессиональ­ную деятельность в мирской жизни служением Богу, утверждает мир­ской аскетизм. Наряду с идеей братства и стремлением «отдать ру­башку» тем, кто имеет нужду, для протестантов свойствен суровый долг, который повелевает прилагать все силы работе, делу, а не потворство­вать лени тех, кто не жаждет честно жить и трудиться, угождает плоти и губит душу. Отказ от отрицания мирской жизни и светской культуры во­все не означает их признание протестантизмом, выставление им поло­жительной оценки. Протестантизм требует упразднения монашества и рассматривает жизнь как установленный свыше мирской порядок, в ко­тором человек должен жить, перенося до конца его тяготы, горести и удары судьбы. Необходимо вести достойную жизнь христианина «в миру», принимать брак, труд, государство и другие общественные ин­ституты как Божий план для человека. Эта задача гораздо труднее, чем бегство от мира и осуществление христианских добродетелей в благо­датных монастырских условиях жизни.

59

С точки зрения протестантской этики, все виды труда имеют равную ценность, частная собственность рассматривается как Божье благосло­вение, которое дается каждому конкретному человеку свыше. В про­цессе исторического развития ценность частной собственности утверди­лась в массовом сознании, а богатство стало считаться проявлением успеха в делах, предпринимательстве, которым награждает Бог своих из­бранников. При этом богатство предназначается не для личного потреб­ления, а для того, чтобы его пустить в дело, создавать еще большее бо­гатство и тем самым личным трудом прославлять Бога, служить Ему, а не мамоне. Повышение статуса труда стало в итоге одним из важнейших условий развития капиталистического производства.

Наиболее глубокая взаимосвязь экономики и морали в формирова­нии капиталистической системы хозяйствования протестантизмом нашла выражение в пуританской идее профессионального призвания, которую выдвинул и обосновал американский богослов и проповедник Р. Бакстер, и в работе М.Вебера «Протестантская этика и дух капита­лизма».

Если в новозаветной этике богатство осуждается в категорической форме, так как оно несет с собой опасность искушения, совершения греха, то в протестантской этике порицается не богатство как таковое, а богатство как условие для жизни за счет ренты (жизни рантье), как стремление к наживе, беззаботной и веселой жизни. Не бездеятельность и гедонический образ жизни, а только лишь активная хозяйственная де­ятельность приумножает славу Божию. Напрасная трата времени на вся­кого рода развлечения, приобретение роскоши, пустую болтовню и даже на сон, если он превышает необходимые для человека шесть-восемь ча­сов, является главным и самым тяжелым грехом. Напротив, богатство, которое является результатом добросовестного, честного выполнения христианином своего профессионального долга, не только этически оправдано, но и предписано. Следует подчеркнуть, что ранее такую по­зицию сформулировал один из основоположников Реформации, швей­царский богослов Ж. Кальвин, не видевший в богатстве никакого пре­пятствия даже для деятельности духовных лиц. Он усматривал в богат­стве эффективное средство для увеличения их могущества и авторитета, дозволял им вкладывать деньги и имущество в прибыльные предприятия лишь при одном условии, если это не будет возмущать окружающих.

По выражению Бакстера, желание быть бедным равносильно хоте­нию быть больным. Нищенствование, в котором проводит свою жизнь способный трудиться человек, — это не просто грех бездеятельности,

60

это грубейшее нарушение заповеди Божией «возлюби ближнего своего». Слова апостола Павла «кто не работает, тот и не ешь» являются для Бак­стера всеобщим, обязательным для всех людей предписанием, а нежела­ние трудиться указывает на отсутствие Божией благодати. От этого предписания не освобождает никакое богатство: имущий тоже пусть не ест, если он не трудится.

Хотя Бакстер не использует изречение Б. Франклина «время — деньги», но тем не менее он считает морально совершенно недопусти­мым потерю каждого часа труда, отнятого у Бога и не отданного при­умножению славы Его, так как активное следование божественной воле в рамках своей профессии более угодно Богу, нежели простое созерца­ние Его человеком. Протестантская этика восхваляет не столько труд, сколько рациональную деятельность в рамках своей профессии как бо­гоугодное дело. В протестантском понимании профессионального при­звания особое внимание акцентируется на профессиональной аскезе. Критериями богоугодности профессии при этом являются доходность, которую она приносит, ее полезность и степень ее социальной значимо­сти, т.е. объем создаваемых в ее рамках благ. Если Бог дает какому-либо своему избраннику возможность получить прибыль, то Он (Бог) делает это, исходя из вполне конкретных намерений. Если в земной жизни хри­стианин будет «делать дела Пославшего» его, то только в этом случае он обретет «вечную жизнь» в потустороннем мире. По этой причине хри­стианин обязан следовать указаниям Всевышнего и воспользоваться предоставленным ему шансом.

Профессиональное призвание, в отличие от богоизбранности, — это не судьба, с которой необходимо смириться и за которой необходимо покорно идти. Это требование к каждому человеку работать во славу Бо­жию не покладая рук. Данный вывод имел революционные последствия и содействовал в процессе исторического развития утверждению и рас­пространению провиденциального толкования экономической сферы общества, которое уже известно было представителям схоластики.

Мирской аскетизм протестантизма отбрасывает как нерадивость аристократии, так и гордыню, надменность выскочек. Этически он бла­гословляет только разумного буржуа — человека, который во всем обя­зан себе и Богу и который достиг успеха своими силами в своей профес­сии, в собственном деле. Протестантская этика подвергает моральному осуждению самоуспокоенность и самодовольство достигнутыми резуль­татами, решительно отрицает упоение богатством и вытекающие отсюда греховные последствия — бездействие, плотские похоти, угасание

61

стремления к святости, призывает сократить чрезмерное, излишнее по­требление, снимает с приобретательства ограничения, налагаемые тра­диционной христианской этикой. По существу, она санкционирует дей­ствия человека в его устремленности к обогащению, но ни в коем случае не лично самого себя, превращает стремление к богатству не только в моральное, законное, но и в богоугодное дело. Эта этика, борющаяся за высокую производительность частного хозяйства, нацелена, с одной сто­роны, против недобросовестности, а с другой — против жадности и обо­гащения как самоцели.

Во всех странах, где укоренялась протестантская этика, она способ­ствовала зарождению и утверждению буржуазного общества, формиро­ванию и установлению рационального образа жизни. С течением вре­мени, однако, протестантские этические идеалы не смогли выстоять пе­ред выпавшими испытаниями подобно тому, как прежде не выдержала историческую проверку средневековая монашеская аскеза. Из-под кон­троля протестантской этики выскочил джинн, который не признает в наше время вообще никаких религиозно-этических рамок. «Стремление к наживе, лишенное своего религиозно-этического содержания, — писал Вебер, — принимает там, где оно достигает своей наивысшей свободы, а именно в США, характер безудержной страсти, подчас близкой к спор­тивной».

Немаловажный вклад в исследование философско-экономических проблем внесли также немецкие теоретики социального рыночного хо­зяйства. Созданная В. Ойкеном, А. Мюллером-Армаком, В. Рёпке, Л. Эрхардом и другими немецкими протестантскими экономистами теория социального рыночного хозяйства является экономическо-философской теорией, в которой тесным образом сочетаются проблемы свободы и по­рядка. Она была разработана представителями двух научных школ, ко­торые пришли на смену классическому экономическому либерализму: «Фрайбургской школой» (ордолибералами), во главе которой тогда сто­яли В. Ойкен и Ф. Бёме, и школой социальной рыночной экономики, в которой наиболее авторитетным экономистом был А. Мюллер-Армак.

Авторы данной теории отвергли «исторический капитализм» и объ­явили своим экономическим идеалом социальное рыночное хозяйство, которое определили как «третий путь», средний путь экономического развития общества между капитализмом и социализмом. По существу, они создали теорию социального рыночного хозяйства в качестве аль­тернативы, с одной стороны, центрально управляемой государственной

62

экономике, а с другой — «чистому» капитализму — «laissez-faire». Глав­ными и необходимыми условиями экономической системы будущего общества они провозгласили социальное рыночное хозяйство, в котором правовым государством обеспечиваются свобода рынка, свободные цены и эластичные издержки.

Теория социального рыночного хозяйства — это детально разрабо­танная концепция, главные положения которой находятся во взаимо­связи, интердепенденции (взаимозависимости). В кратком виде ее можно выразить так.

1. Этические нормы и методы психологического воздействия. Тео­рия социального рыночного хозяйства строится на следующей исходной посылке: решения, принимаемые суверенно действующими людьми, мо­гут и должны ограничиваться в первую очередь нравственными нор­мами и личной ответственностью. Для функционирования социального рыночного хозяйства достаточно людей «со средней моралью», которые стремятся к обеспечению блага собственной малой группы. Однако эти­ческие нормы в силу ряда причин далеко не всегда исполняются в пол­ном объеме. В подобных случаях необходимо применять методы психо­логического воздействия: убеждения, обращения к здравому смыслу, требования следовать нравственным принципам, предупреждения о воз­можных опасностях, апелляции к совести людей и т.п.

2. Государственно-правовой порядок. Вмешиваться в экономику государство должно «столь мало, насколько это возможно, и столь много, насколько это необходимо». «Сильное государство» призвано со­здавать равные возможности участникам рынка, обеспечивать социаль­ную справедливость в свободной игре различного рода рыночных сил, осуществлять синтез между свободным и социально обязанным обще­ственным строем, гарантировать одинаковый для всех конкурентный по­рядок. Оно должно быть могущественным, «непартийным» («надпар­тийным»), стоять над борьбой экономических субъектов и столкнове­нием их интересов. Только «сильное государство» способно не дать мо­нополизировать рынок и существенно урезать власть монополий и оли­гополий. Такое понимание государства противоположно убеждению ли­бералов о том, что капитализму, в том числе современному, лучше всего соответствует «слабое государство».

3. Экономический порядок. Социальное рыночное хозяйство нельзя создать без активного участия государства и определения и законода­тельного закрепления им экономическо-правовых принципов и правил. Сущность социального рыночного хозяйства заключается в том, что оно

63

системе управления хозяйственным процессом через план и приказ вла­стей предпочитает управление через механизм свободных цен.

4. Социальный порядок. Социальным государством является госу­дарство, которое поддерживает социальный порядок, обеспечивающий достойное человеческой личности существование, «равные шансы» для всех социальных слоев населения, включая стариков, детей, инвалидов. Для трудоспособных членов общества оно гарантирует равные возмож­ности в трудовой деятельности.

5. Экологический порядок. Экологический порядок — это защита творения Божия, обеспечение сохранности природных основ человече­ской жизни.

6. Справедливый мировой порядок. Распространение теории соци­ального рыночного хозяйства в мировом масштабе с учетом специфики различных национальных культур, создание мирового порядка на прин­ципах свободы, справедливости и субсидиарности.

Понимание того, что без морали экономика не сможет функциони­ровать ни одного дня, что все элементы экономической сферы общества находятся во взаимозависимости, свойственно не только протестант­ским экономическим теориям, но и исламским, предложившим ориги­нальный способ преодоления ростовщичества, финансовых спекуляций и устранения оторванности финансовой системы от реальной эконо­мики. Целью исламской финансовой системы, которая функционирует в ряде исламских стран, является не приращение денег и рост капиталов ради обогащения, а созидание общего блага, распределяемого затем на основе принципа справедливости между членами общества.

«Сердцем» исламской финансовой системы является политически независимый эмиссионный банк, наделенный функциями общего мони­торинга и контроля над всеми национальными банками, надзора за ис­полнением ими норм и правил регулирования, обеспечения их финансо­вой стабильности, безопасности и т.п. Главное отличие такого банка за­ключается в том, что он не имеет права привлекать депозиты и выдавать кредиты под проценты. Он осуществляет свою деятельность на основа­нии принципа: праведно только такое богатство, которое создается соб­ственным трудом и предпринимательской деятельностью его владельца, а также дар или наследство; прибыль же является вознаграждением за риск, сопутствующим любому делу, предприятию.

Исламская финансовая система базируется на правовых и нрав­ственных нормах, исключает финансирование проектов, связанных с ал­когольной и табачной индустрией, игорным бизнесом, с инвестициями в

64

компании, ссудная задолженность которых является основным источни­ком финансирования, и с другими негативными социокультурными яв­лениями. Основными источниками получения дохода финансовыми ин­ститутами являются следующие операции:

• регулярное партнерство между банками и фирмами, предприяти­ями (мушарака);

• доверительное финансирование (мудараба);

• финансирование коммерческих операций (мурабаха);

• кредитный счет (кард аль хасан);

• лизинг (иджара);

• государственное казначейство (байтул мал).

В настоящее время нравственные критерии в экономике отошли на второй план. По мнению большинства экономистов, нравственные про­блемы в экономике не актуальны. Одна из главных причин этого заклю­чается в подавляющем господстве в нашем экономическом мышлении духа и терминологии «экономик» теории, проповедующей господство в обществе «экономического человека» (homo economicus), теории, в ко­торой потребительское поведение его стало главным предметом иссле­дования микроэкономики.

Один из главных критиков экономикса Фридрих фон Хайек утвер­ждает, что сложившийся в Западной Европе хозяйственный порядок, в отличие от США, возник «из следования определенным традиционным и главным образом моральным принципам». Если экономика, хозяй­ственная жизнь цивилизованна, то максимизирующее поведение инди­вида допустимо тогда и только тогда, когда не ущемляются интересы других членов общества. Цивилизованность экономической деятельно­сти и определяется, по Хайеку, моральными принципами.

На что ориентируется человек, взявшийся за предпринимательскую деятельность? Хочет ли он увеличить собственное благосостояние, за­нять более видное место в обществе, оставить свое имя великого меце­ната будущим поколениям? А возможно, предпринимательская деятель­ность — его внутреннее призвание? Если дар предпринимательства су­ществует в человеке, отчего он должен пропадать? Может быть, его надо использовать без всякой мотивации, тем более в этическом аспекте? В связи с этим можно определять предпринимательство не только как дар, как призвание, как профессию с известными принципами, но и как нечто

65

гораздо большее: как поведение, стиль, образ мышления, как культуру в самом полном смысле этого слова.

В своей предпринимательской деятельности люди руководствуются не только материальными, но и духовными, нравственными соображе­ниями. Честность как особая черта предпринимательской деятельности выводится на первое место экономистами и сегодня. Девизом бизнеса, предпринимательства является следующее изречение: «частная соб­ственность должна быть честной». Честность и справедливость — это самые общие нравственные предписания цивилизованных деловых от­ношений.

Нормы цивилизованных деловых отношений — это признанный обязательным в деловой среде порядок ведения дел, соответствующий общечеловеческой морали и получивший общественное признание. В этот порядок входят стандарты предпринимательской деятельности и стереотипы делового человека.

Цивилизованный предприниматель должен следовать следующим стандартам поведения:

1) быть убежденным в общественной полезности собственного труда;

2) уважать собственность и государство;

3) почитать человека как личность;

4) ценить свой труд и труд других людей;

5) отдавать должное профессионализму;

6) ставить высоко образование, науку и технику;

7) относиться позитивно к инновациям;

8) соблюдать требования охраны труда, технической и экологиче­

ской безопасности.

Стереотипы делового человека — это совокупность профессиональ­ных, нравственных, психологических, физических качеств личности. На данном этапе стереотип делового человека должен включать следующие элементы:

• доходный бизнес;

• удачную карьеру;

• определенную репутацию в деловом мире;

• собственный имидж;

• высокий образовательный уровень;

• хорошую физическую форму и отсутствие вредных привычек;

66

• добропорядочность и ответственность в семейных и рабочих отно­шениях;

• моральную устойчивость;

• владение деловым этикетом.

Несоответствие данным параметрам формирует антистереотип де­лового человека, который отрицательным образом отражается на обще­ственном мнении об институте бизнеса (предпринимательства), в целом стимулирует негативное отношение к рыночным процессам. Такая ситу­ация, в частности, сложилась в России. Сам по себе достаток не является аморальным фактом. Аморальны по своей сути способы его получения и размещения. Безнравственность заключается в излишествах, манерно­сти, превращении накопительства в самоцель.

Современная предпринимательская этика также рассматривает во­просы создания таких механизмов, которые могли бы стимулировать мо­ральное поведение и служили бы инструментом необходимого контроля. Предпринимательская этика интересуется не столько проблемами добра и зла, а также не тем, насколько добро и зло свойственны отдельному человеку или человечеству в целом, сколько сосредоточивает свое вни­мание на установлении определенного экономического порядка, струк­турированного таким образом, чтобы действующие лица, желающие по­ступать морально, могли и впредь поступать морально.

Оценки и выводы относительно направления развития предприни­мательской этики разделяет немецкий специалист по современной соци­альной этике К. Хоман: «Ошибаются те, кто этические проблемы кри­зиса общества ищут исключительно на уровне нравов и аморального по­ведения. Причину следует искать в общем социальном порядке общества и системе его институтов. Отсюда возникает необходимость разработки различных направлений социальной этики, в том числе и этики предпри­нимательства».

К. Хоман рассматривает этику предпринимательства преимуще­ственно как разновидность социальной этики. При обосновании этого положения К. Хоман отталкивается от противоречия между моральным сознанием предпринимателя и внутренней логикой предприниматель­ской деятельности. В условиях «нечестной» экономики «честным» пред­принимателям практически не остается шансов к выживанию. Однако из этого не следует, что нужно подвергнуть «стяжание» моральному осуж­дению и избегать предпринимательской деятельности как нравственно порочной в своей основе. Предпринимательская деятельность, несо­мненно, полезна, и мораль не должна тормозить развитие экономики.

67

Отсюда следует вывод: ограничиваться поведенческими требовани­ями к предпринимателю слишком мало для полноценной этики. Обви­нять человека в нарушении норм морали, когда социальные условия пре­пятствуют или, по крайней мере, не способствуют проявлению его мо­ральности, не продуктивно. Целый ряд вопросов этического поведения решается не на индивидуальном, а на институциональном уровне. По­этому с точки зрения моральных отношений, в сфере экономики глав­ным объектом нравственной работы и внимания должен быть не инди­видуум, а институциональный строй.

Основное положение концепции предпринимательской этики сво­дится к следующему: чтобы иметь возможность поступать морально, предпринимательским структурам необходимы политико-правовые ра­мочные условия. Это своего рода «правила игры», которые должны быть установлены, и исполнение которых должно быть обеспечено. Они об­разуют основу для стимулов морального поведения. К. Хоман подчерки­вает, что только справедливые рамочные условия или, как он еще выра­жается, «справедливый рамочный порядок» может породить «нрав­ственную экономику». Под рамочным порядком К. Хоман понимает си­стему принципов и ценностей, на основе которых функционирует обще­ство.

При разработке рамочного порядка К. Хоман на передний план вы­двигает этическую разработку принципа конкурентности.

Конкуренция — центральная характеристика рыночной экономики. Посредством механизма конкуренции реализуются законы рынка, в ко­торых заложен экономический рост, рост предложения, ассортимента продукции, снижение цен. Блокирование же этого механизма ведет к об­ратным результатам — картельным соглашениям, монополизации, де­формации соотношения спроса и предложения, повышению цен, замед­лению роста. Более всех выигрывает от развития конкуренции потреби­тель, и в этом можно видеть ее этическую ценность. Конкуренция, под­черкивает К. Хоман, не естественное явление, не продукт дикого рынка, а напротив, искусственное произведение человеческой культуры, харак­теризующее высокий уровень развития экономических, правовых, соци­альных отношений. Характер работы этого механизма Хоман раскры­вает на основе модели теории игр — дилеммы заключенного. Суть ее сводится к тому, что внешний участник игры — «судья» — блокирует возможность возникновения между «заключенными» соглашения, направленного к собственной выгоде и против общественности. Он ста-

68

вит их в условия, когда они вынуждены принимать «моральные» реше­ния в пользу общественности — хотя и не самые выгодные, но для них наименее рискованные. Так создается рамочный порядок, когда среди всех альтернатив выбираются те, которые сориентированы также и на интересы других. Конкуренция содержит в себе, таким образом, меха­низм согласования частного и общественного интереса.

Конкуренция создается законом и устанавливается для всех. Она должна базироваться на системе общеобязательных конкурентно­нейтральных правил. Исключения разрушают конкуренцию: льготы, субсидии, протекционизм и прочие мероприятия, направленные на под­держку определенных хозяйственных групп. Условием моральности предпринимателя является добровольность принятия правил игры.

При такой ситуации моральное поведение вполне отвечает соб­ственным интересам предпринимателя. Стремление к извлечению при­были становится моральным благодаря наличию правил, которые наце­ливают подобное поведение на общее благо, независимо от конкретной мотивации действующих лиц.

К. Хоман подчеркивает, что конкуренция сама по себе не является благом. Она становится благом через конкретные игровые ходы при определенных правилах игры. Всеобщее благосостояние зависит не от доброй воли отдельных предпринимательских структур, а от тех усло­вий, которыми тем приходится руководствоваться в своих поступках: предпринимательские структуры, преследующие сугубо собственные интересы, вынуждены двигаться благодаря заданным правилам в том направлении, которое служит общему благу. Конкуренция — не само­цель, а средство, инструмент, работающий на общую пользу, на пользу потребителя. И в этом заключается главное этическое значение конку­ренции.

Нормы и правила предпринимательской этики не требуют от пред­принимателя отказа от собственных интересов, от извлечения макси­мальной прибыли. Напротив, с точки зрения этой этики, моральное по­ведение способно обеспечить предпринимателю и конкурентное пре­имущество. В частности, предпринимательская структура может обеспе­чить себе определенное преимущество в соперничестве со своими кон­курентами, взяв на себя повышенные моральные обязательства и ши­роко проинформировав об этом окружающих. Девиз подобного поведе­ния гласит: твори добро и не молчи об этом!

69