<<
>>

5. ПРИЧИНЫ МЕЖСТРАНОВЫХ РАЗЛИЧИЙ

Почему в одних странах преобладают компании с дисперсной структурой собственности, а в других — с высококонцентрированной? Чем объясняются национальные предпочтения в пользу той или иной модели? По-видимому, решающими здесь являются несколько факторов.

1. Одним из важнейших выступает сам уровень экономического развития. Семейная фирма является «прародительницей» любых других, более сложных форм организации бизнеса. Многие страны еще не достигли той стадии экономической зрелости, на которой такие более сложные организационные структуры стали бы возможны. Качество институциональной среды остается в них очень низким. Важнейшие институты, необходимые для успешного функционирования рыночной системы (включая институты корпоративного управления), находятся в зачаточном состоянии или вообще отсутствуют. В подобных условиях концентрация собственности становится компенсаторным механизмом, восполняющим многочисленные институциональные пустоты [Khanna, 2000; Khanna, Rivkin, 2001]. При низком уровне доверия, слабой контрактной дисциплине, ограниченности и непрозрачности экономической информации, отсутствии независимых судов, ненадежности механизмов инфорсмента, высокой коррупции и т.д. семейные и родственные связи помогают создавать полуавтономную бизнес-среду, в которой оказываются возможными достаточно сложные сделки, рассчитанные на длительную временную перспективу. Когда участники экономического взаимодействия принадлежат к одной семье или одному родственному клану, возрастает уровень доверия, уменьшается риск оппортунистического поведения, повышается действенность неформальных механизмов инфорсмента, снижаются трансакционные издержки. Так, устойчивые экономические связи в рамках больших семейных бизнес-групп могут становиться дополнением или даже заменой дисфункциональных рынков товаров, труда и капитала. В силу этого в странах с малоэффективной экономикой и несовершенными институтами естественно ожидать доминирования модели В.

Существует еще одна причина того, почему в таких странах концентрация собственности обычно удерживается на очень высокой отметке. Это — недостаточное предложение предпринимательских талантов. В условиях их недостаточности концентрация собственности обеспечивает серьезные преимущества за счет экономии на масштабе. Если предложение одаренных и компетентных руководителей бизнеса сильно ограничено, то тогда может быть намного выгоднее, чтобы один талантливый предприниматель, пользующийся всеобщим доверием и уважением, контролировал большой массив ресурсов, нежели распылять их среди множества посредственностей с сомнительными деловыми и нравственными качествами.

2. Однако концентрированная собственность преобладает не только в развивающихся, но и в большинстве развитых стран. Несмотря на высокий уровень экономического развития и хорошо функционирующую систему институтов, в них не наблюдается отделения собственности от контроля в смысле Берле — Минза: структура собственности остается высококонцентрированной. Очевидно, что за этим должны скрываться какие-то иные факторы помимо общего состояния экономической или институциональной среды.

«Правовая» теория корпоративного управления, получившая в последние годы наибольшее признание, связывает межстрановые вариации в показателях концентрации собственности с особенностями национальных правовых систем, а если говорить более конкретно — с различиями в степени защищенности прав акционеров [La Porta, Lopez-di-Silanes, Shleifer, Vishny, 1997; 1998; 2001; La Porta, Lopez-di-Silanes, Shleifer, 1999]. В тех странах, где они защищены лучше (США, Великобритания), собственность оказывается распыленной, в тех странах, где они защищены хуже (континентальная Европа), — концентрированной. Отсюда следует, что по мере предоставления акционерам все более широких прав можно ожидать постепенной трансформации модели В в модель

В этом направлении должны действовать несколько факторов, лежащих как на стороне спроса, так и на стороне предложения.

Потенциальные инвесторы, когда их права надежно защищены, перестают опасаться приобретать акции мелкими порциями — спрос на них, таким образом, возрастает. В поведении крупнейших собственников также происходят кардинальные изменения. Во-первых, возросший спрос толкает курс акций вверх, что делает перспективу их продажи на рынке более привлекательной. Во-вторых, с определенного момента выгоды от диверсификации начинают перевешивать в глазах блокхолдеров выгоды от сохранения контроля, поскольку последние — из-за более надежной защиты прав акционеров — резко сокращаются. В-третьих, в новых условиях блокхолдеры начинают в меньшей степени опасаться того, что размывание принадлежащих им контрольных пакетов акций сделает их компании легкой добычей для захвата со стороны других крупных собственников. В итоге крупнейшие собственники начинают охотнее выносить акции из принадлежащих им контрольных пакетов на рынок — их предложение, таким образом, тоже возрастает216.

Итак, «правовая» теория корпоративного управления предсказывает, что между степенью защищенности акционеров и уровнем концентрации собственности должна существовать устойчивая обратная связь. И хотя эконометрические оценки, полученные на основе межстрановых данных, вроде бы подтвердили обоснованность этого вывода, дальнейшие исследования, где анализировалось развитие национальных систем права в длительной временнбй перспективе, показали, что в действительности ситуация намного сложнее. Они продемонстрировали, что многие нормы, защищающие права акционеров, появились в англосаксонских странах совсем недавно; что в более ранние периоды законодательство стран континентальной Европы отражало интересы инвесторов значительно полнее [Lamoreaux, Rosenthal, 2004]; и, наконец, что даже сейчас по числу гарантий (по меньшей мере, формальных), предоставляемых акционерам, некоторые из этих стран не уступают США или Великобритании.

Эти наблюдения побудили сторонников «правовой» теории внести в нее определенные коррективы.

В ее модифицированной версии межстрановые вариации в моделях корпоративного управления объясняются более фундаментальными причинами, уходящими в глубь веков, — исторической принадлежностью различных национальных систем права к тем или иным правовым «семьям». Как известно, в англосаксонских странах исторически сложилась и действует система общего права, тогда как в большей части стран континентальной Европы — система гражданского права (особая правовая традиция сформировалась в Скандинавских странах). Согласно новой точке зрения, дело не столько в том, какие конкретные нормы содержит законодательство той или иной страны, сколько в происхождении ее правовой системы. Именно от этого, по мнению сторонников «правовой» теории, зависит то, как на практике строится деятельность судебных органов. Так, если английские суды общего права первоначально служили орудием в борьбе парламента с притязаниями королевской власти, то на континенте они, напротив, выступали послушными проводниками ее воли. Непредвиденным следствием этих «родовых» отличий стало то, что на практике англосаксонская система общего права оказалась по отношению к инвесторам гораздо более «дружественной» по сравнению с континентальной системой гражданского права [Mahoney, 2001].

Во-первых, там, где действует система общего права, судебная власть исторически сохраняет намного большую независимость от исполнительной, нежели там, где действует система гражданского права. Во-вторых, если в англосаксонских странах суды при вынесении решений в большей мере склонны исходить из неких общих принципов (т.е. руководствоваться «духом закона»), то в странах континентальной Европы — из толкования многочисленных, сложных и нередко запутанных положений действующего законодательства (т.е. руководствоваться «буквой закона»). В-третьих, в странах с традицией гражданского права суды, как правило, не считают нужным учитывать долговременные последствия принимаемых ими решений — то, какое влияние они могут оказать на поведение участников экономических отношений в будущем.

Из-за этих глубинных расхождений, имеющих давние исторические корни, вероятность того, что в конфликтной ситуации суды встанут на сторону «слабых» против «сильных», оказывается в странах континентальной Европы существенно ниже, чем в англосаксонских странах. Соответственно, мелкие инвесторы чувствуют себя в них намного менее уверенно. Результаты эконометрического анализа действительно подтверждают существование достаточно четкой корреляции: если в странах с традицией общего права преобладает тенденция к деконцентрации собственности, то в странах с традицией гражданского права — тенденция к ее концентрации.

3. Однако и это объяснение едва ли можно считать исчерпывающим. История практически всех развитых неанглосаксонских стран знает периоды большей или меньшей протяженности, когда их системы корпоративного управления выглядели, если так можно выразиться, «американоподобно»: с множеством мелких держателей акций, с достаточно деконцентрированной структурой собственности крупных компаний, с ежегодным выходом на рынок немалого числа новых фирм, осуществлявших первичное размещение своих акций, с активным рынком поглощений, с быстрой ротацией высших менеджеров и т.д. [Rajan, Zingales, 2003; Зингалес, Раджан, 2004]. Почему же после наметившегося отхода от модели В они возвращались к ней вновь?

Как свидетельствует история XX в., очень часто подобное развитие событий оказывалось обусловлено идеологическими причинами. И если в континентальной Европе корпоративный ландшафт выглядит сегодня принципиально иначе, чем в США или Великобритании, то огромный вклад в это внесли идеи социализма и национализма, под знаком которых прошла большая часть прошлого столетия.

Приход к власти социалистических или националистических сил неизменно сопровождался бурным взлетом концентрации производства, что, во-первых, отвечало их идеологическим пристрастиям и, во-вторых, диктовалось соображениями вполне практического порядка. С одной стороны, они всегда рассматривали крупные корпорации как наиболее передовую форму экономической организации, переход к которой диктуется объективными требованиями технического прогресса.

С другой — планировать и регулировать деятельность ограниченного числа компаний-гигантов, состав которых не меняется, намного проще, чем иметь дело с непредсказуемой рыночной стихией.

Если рынок в глазах социалистически и националистически ориентированных политиков был олицетворением «хаоса», то крупные компании — олицетворением «порядка». Питая органическое недоверие к безличным силам конкуренции, они всегда делали ставку на овладение «командными высотами» в экономике — либо путем частичной национализации крупного бизнеса, либо путем установления с ним тесных доверительных отношений (как формальных, так и неформальных). И в том и в другом случае результатом оказывалось закрепление высокого уровня концентрации собственности, что делало невозможным переход от модели В к модели W. Особенно яркие примеры, подтверждающие данную закономерность, дает бизнесистория таких стран, как Германия, Италия, Япония и Швеция. В период Великой депрессии существовавшие в них системы корпоративного управления претерпели кардинальную перестройку, которая предопределила облик крупного бизнеса этих стран на много десятилетий вперед217.

4. Сильнейший отпечаток на организацию и функционирование корпоративного сектора неизбежно накладывают особенности политического устройства страны. «Политическая» теория корпоративного управления существует в нескольких версиях.

Одна из них, возможно, самая известная, разработана американским исследователем М. Роу [Roe, 1994; 2003]. Он обратил внимание на то, что концентрация собственности в индустриально развитых странах положительно связана с индексами политической «левизны» партий, находящихся в них у власти. Там, где правящими на протяжении многих десятилетий являлись социал-демократические или идеологически родственные им партии, преобладает концентрированная собственность; там же, где власть никогда не принадлежала социал-демократам или принадлежала им сравнительно недолгое время, преобладает деконцентрированная собственность. Это дает основания полагать, что тенденция к концентрации собственности может быть реакцией на политический феномен социал-демократии (понимаемой широко — как политическая система, при которой государство активно вмешивается в экономику, осуществляет широкомасштабные перераспределительные программы и при возникновении конфликтов между предпринимателями и профсоюзами всегда встает на сторону последних).

По мнению Роу, социал-демократия создает предпосылки для формирования тройственного союза, состоящего из государства, профсоюзов и менеджмента крупнейших компаний. В чем в первую очередь заинтересованы работники? В избежании риска (поскольку человеческий капитал не поддается диверсификации); в укрупнении своих компаний (поскольку это создает возможности для продвижения по карьерной лестнице); в недопущении сколько-нибудь серьезных реорганизаций (поскольку это грозит потерей рабочих мест). По сути, те же цели — сохранение социальной стабильности, расширение занятости, противодействие увольнениям — являются приоритетными для социал-демократических правительств и именно ими обычно мотивируется то давление, которое они оказывают на бизнес. Наконец, многие стандартные обвинения в адрес наемных менеджеров — что они чрезмерно осторожны при выборе инвестиционных проектов, склонны к строительству корпоративных «империй», всеми силами пытаются оттягивать болезненную реструктуризацию своих компаний — фактически сводятся к тому же. Таким образом, по многим ключевым пунктам между государством, профсоюзами и наемными менеджерами обнаруживается явная общность интересов.

Вследствие этого в условиях социал-демократии резко возрастают агентские издержки, связанные с опасностью бесконтрольного поведения менеджмента, и акционерам становится чрезвычайно трудно гарантировать его лояльность. Ситуация усугубляется тем, что они лишаются доступа ко многим важнейшим механизмам корпоративного управления. Использовать стимулирующие схемы вознаграждения менеджеров становится почти невозможно, поскольку это противоречит эгалитарным установкам правящих социал-демократических партий; рынок вынужденных поглощений атрофируется, поскольку его деятельность воспринимается как угроза социальной стабильности; при подготовке будущих менеджеров упор начинает делаться не на идее обеспечения максимальной прибыли для акционеров, а на идее социальной ответственности бизнеса и т.д.

В подобной ситуации распыление собственности между множеством анонимных, разобщенных и пассивных акционеров делало бы собственников фактически беззащитными перед триумвиратом «государство — профсоюзы — менеджмент». Противовес ему может быть создан исключительно на базе концентрированной собственности. Только крупные собственники, лично участвующие в делах компании, оказываются способны ограничить оппортунистическое поведение наемных менеджеров и обеспечить их лояльность вопреки тому давлению, которое постоянно исходит от государства и профсоюзов218.

Альтернативная «политическая» теория корпоративного управления также апеллирует к совпадению интересов — но не между государством и менеджментом, а между государством и владельцами крупнейших компаний [Hogfeldt, 2004]. В отличие от трактовки Роу, социал-демократия рассматривается в ней не как противник, а как гарант выживания «окопавшегося» крупного капитала.

Исходным пунктом для этого альтернативного подхода служит тот факт, что с точки зрения собственников, склонных к «окапыванию», различные источники инвестиций являются неравноценными. Наименее опасна для них нераспределенная прибыль, относительно безопасны — банковские кредиты и другие долговые инструменты, наиболее опасен — рынок акций, ибо выход на него грозит им размыванием собственности и утратой контроля. Но это, как показывает опыт, практически полностью совпадает с предпочтениями социал-демократических государств, о чем недвусмысленно свидетельствует проводимая ими налоговая и корпоративная политика. Используя различные налоговые инструменты, эти государства активно поощряют финансирование инвестиций за счет нераспределенной прибыли, но жестко ограничивают возможности их финансирования через рынок капитала. В области корпоративного регулирования они не считают нужным запрещать использование таких средств удержания контроля, как создание пирамидальных структур или выпуск акций двойного класса, поскольку это, по их представлениям, призвано способствовать стабилизации отношений собственности и создавать благоприятные условия для долгосрочных капиталовложений. Преобладание внутреннего финансирования из нераспределенной прибыли означает, что быстро растут только «старые» компании, а возможность легального использования разнообразных средств защиты означает, что даже в тех случаях, когда эти компании обращаются к внешнему финансированию через рынок капитала, это не ведет к размыванию контроля блокхолдеров. В результате подобной экономической политики крупные компании становятся все крупнее и крупнее, а собственники, которым они принадлежат, «окапываются» все глубже.

Подведем некоторые итоги. Как мы могли убедиться, эволюция корпоративного управления — сложный, многогранный процесс. Самые различные факторы — как систематические, так и случайные — действуют здесь одновременно, переплетаясь и накладываясь друг на друга. Не удивительно, что в любой стране организация крупного бизнеса отличается множеством индивидуальных особенностей, которые определяются ее историей, законодательством, структурными характеристиками экономики, политической системой и т.д. Таким образом, выбор в пользу той или иной модели корпоративного управления направляется не одними лишь соображениями экономической эффективности, понимаемой в узком смысле.

Анализ вклада разнообразных исторических, правовых, идеологических и политических факторов в формирование национальных систем корпоративного управления важен не только сам по себе. Он наглядно показывает, насколько велика в этой области экономических отношений значимость феномена зависимости от предшествующего пути (path dependence), когда, вступив на определенную траекторию институционального развития, в дальнейшем бывает очень трудно (а подчас и невозможно) с нее сойти. В результате устойчивые, долговременные различия между национальными моделями корпоративного управления очень часто оказываются обусловлены событиями далекого прошлого, не имеющими, на первый взгляд, никакого отношения не только к корпоративному сектору, но и вообще к экономике.

<< | >>
Источник: Капелюшников Р.И.. Экономические очерки: Методология, институты, человеческий капитал [Текст] / Р. И. Капелюшников ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М. : Изд. дом Высшей школы экономики,2016. — 574, [2] с.. 2016

Еще по теме 5. ПРИЧИНЫ МЕЖСТРАНОВЫХ РАЗЛИЧИЙ:

  1. 5. Дифференциация ставок заработной платы.    5.1. Причины различий в ставках заработной платы.
  2. 23. Уровень жизни в России: межстрановые сопоставления.
  3. 37. Межстрановая дифференциация: характеристика по группа стран мирового сообщества. Показатели классификаций стран по группам.
  4. Вопрос 4. Причины и последствия безработицы: неэкономические и экономические. Закон Оукена. Причины безработицы.
  5. Антти Хелантера, Симон-Эрик Оллус. Почему Россия не Финляндия. Сравнительный анализ конкурентоспособности. (Авторизованный перевод с английского под ред. Л. Тодорова). Серия «Межстрановые социально-экономические исследования». - М.: Издательство Института экономики переходного периода., 2004
  6. 3.4. Причини небажання керівників аелегувати свої повноваження та причини уникання податкових повноважень підлеглими
  7. Право на различие
  8. 4.6. Территориальные различия хозяйства
  9. Различие ОНЗТ и стоимости
  10. 4.Финансы и кредит: единство и различия.
  11. Территориальные различия хозяйства
  12. Различия между общинами
  13. Территориальные различия хозяйства
  14. Цифры еще больше подчеркивают различия.
  15. 2.5.Внутренние различия
  16. Типичные различия
- Информатика для экономистов - Антимонопольное право - Бухгалтерский учет и контроль - Бюджетна система України - Бюджетная система России - ВЭД РФ - Господарче право України - Государственное регулирование экономики в России - Державне регулювання економіки в Україні - ЗЕД України - Инновации - Институциональная экономика - История экономических учений - Коммерческая деятельность предприятия - Контроль и ревизия в России - Контроль і ревізія в Україні - Кризисная экономика - Лизинг - Логистика - Математические методы в экономике - Микроэкономика - Мировая экономика - Муніципальне та державне управління в Україні - Налоговое право - Организация производства - Основы экономики - Политическая экономия - Региональная и национальная экономика - Страховое дело - Теория управления экономическими системами - Управление инновациями - Философия экономики - Ценообразование - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика отрасли - Экономика предприятия - Экономика природопользования - Экономика труда - Экономическая безопасность - Экономическая география - Экономическая демография - Экономическая статистика - Экономическая теория и история - Экономический анализ -